СИТЬ
Ох, черны у мамы были косы
и глаза темней, чем шоколад!
На мои влюблённые расспросы
рассказала: много лет назад
её бабку и мою прабабку,
когда цвёл над Ситью краснотал,
взяв, как куст пушащийся, в охапку,
прадед мой из табора украл...
Самому б мне это не проведать,
видя бледность своего лица,—
весь чертами в по отцу я деда,
а глазами серыми в отца.
Что их предков в Ситскую сторонку
привело, мне рассказал не дол,—
битую раскольничью иконку
в дедовом чулане я нашёл.
Прятали её в сундук глубоко,
а в избе — левкас иных икон.
Там, под ними, прочитал я Блока,
был его смычками полонён.
И с тех пор, прислушиваясь к шуму,
к звону, к плеску, к лепету в реке,
всё в них слышу голос Аввакума
и песню на цыганском языке.
2009
