2
Отгремели мельницы капели.
Ветер солнца приминает снег.
Я сижу на лавке в мокром сквере,
Чуть седой усталый человек.
Пусть не улыбнулась мне удача,
Пусть не подмигнёт она и впредь,
Всё-таки, дышать, живя и плача,
Слаще, чем без плача умереть.
Пусть заботы мне пригнули плечи,
И сочится кровь духовных ран,
Я б не отказался жить здесь вечность?
Вечность – это ж целый океан!..
Улица гудит тягучим альтом;
Движутся машины, как жуки;
И бегут под ноги по асфальту
Резвые, как годы, ручейки.
3
Лиловой тучей грозное ненастье
Сошло за раболепный горизонт;
Сверкают листья мокрые от счастья...
Но что с того, что мой утерян зонт?
Не смыл с души вскипавший в лужах дождик
Сухую кровь сомнений и обид,
И вымытый до блеска подорожник
Ран памяти, увы, не заживит.
Да, день высок, но пригибает плечи
К щелям земли недолгий скорбный век...
И здесь природа душу не излечит,
И Бог не станет лекарем вовек.
4
Сбираю осенний гербарий
в сияющем сквере пустом,
где с красным лицом пролетарий
над водкой уснул под кустом.
Я весь, как осенняя трезвость,
всё ясно и чисто во мне,
и руки не пахнут железом,
и мышцы не тянет в спине.
А этот, хлебнув два стакана,
упал в увядающий дрок,
и снятся ему безымянно:
могучий токарный станок,
сиреневой стружки извивы,
горячие капли на лбу...
Ревёт, словно зверь похотливый,
станок и строгает судьбу!
Металлом опутав свободу,
хохочет он, словно Кощей,
и мирного нету исходу
из вяжущих душу цепей...
И я не сбирал бы гербарий
в сияющем сквере пустом,
когда бы, устав, пролетарий
не мог отдохнуть под кустом.
5
Стены зданий возводят и рушат
Даже там, где всегда города.
Потому-то и точит так душу
Шелестящая с неба вода.
Оттого так и дороги скверы,
Когда осень шуршит вдоль реки,
И пылающих клёнов химеры
Простирают в неё языки,
Чтоб, сверкающей пылью завесясь
От пленивших их ветхих камней,
Листопадом шептаться о лесе,
Как о будущей воле своей.
Мне ль, птенцу хищнокрылой свободы,
Не понять торжества в их крови,
Пробивая и стены, и своды
Стрелосвищущей верой любви!



